Четыре измены. Анализ автоматических схем в работе с изменой

Первый раз я изменила мужу случайно. Ну как случайно… Просто позволила себе не остановиться. Вечеринка, какие-то руки, чьё-то дыхание, и вот уже мы целуемся в лифте. После — никакой драмы. Ни чувства вины, ни эйфории. Только лёгкая злость, что кофту испортили.

Второй раз с братом мужа. Это звучит хуже, чем было. Хотя, может, и не хуже. Не знаю. Он пришёл «на минутку», остался на два часа. Мы даже не разговаривали толком. Просто он посмотрел на меня как на женщину, а не на домашний девайс. И мне стало жарко. Как будто кто-то выдернул вилку из розетки и вставил обратно. Я на мгновение проснулась. Всё внутри зажглось.

Третий и четвёртый разы — просто чтобы убедиться, что не показалось. Мне действительно нужно нарушить правила, чтобы хоть что-то почувствовать. Иначе — пустота. Тишина. Фоновый шум.

Я пошла к психологу не потому, что разлюбила мужа, или хочу с кем-то спать без последствий. Я пошла, потому что боюсь однажды оказаться в моменте, где надо почувствовать что-то важное, живое, сильное, а у меня, как назло, опять ничего не включится. И тогда я уже не смогу сделать вид, что это не страшно. Было страшно, тревожно, что меня осудят, но я рискнула.

На первой сессии я сказала:

— Я изменила мужу. Четыре раза. Один из них — с его братом. И я не чувствую вины. Вообще. Он кивнул. Не удивился, не ахнул, не занёс меня в «список сук». Просто кивнул. И в этот момент я решила остаться.

Я думала, я буду рассказывать, психолог кивать с пониманием, мы вместе покрутим это со всех сторон. Возможно, он предложит поразмышлять: чего не хватало в браке, чего я ищу, не получаю, компенсирую. Всё как в книжках. Но он сделал по-другому. Он просто спросил:

— А в каком месте измены вы чувствовали себя живой?

И я зависла. Не в сексе. Не в флирте. Даже не в признании. А вот в моменте нарушения. Когда мозг уже орёт: «Ты что творишь?!», а ты всё равно продолжаешь.
И именно в этой секунде — жарко. Живое. Резкое, как укус. Не удовольствие. А острота. Как ледяная вода по позвоночнику.

Психолог предложил эксперимент:

— Давайте опишем. Не оправдания, не контекст. А конкретно: что вы чувствовали до, во время и после каждой измены.

Я фыркнула, но сделала.

Измена №1.
Муж в отъезде. Я на дне рождения подруги. Бармен. Классический случай: разговоры, касания, шот за шотом.
До: раздражение. От скуки. От ощущения, что никому не интересна.
Во время: азарт. Волнение. Уверенность, что делаю что-то «не так». Просто сняла белье, когда надела было равнодушие. После: ничто.

Измена №2.
Брат мужа. Это уже сложно. Он пришёл, обнял. Сказал, что я красивая. Я как будто провалилась в детство.
До: тревога. Гул в голове. Как будто сейчас кто-то всё раскроет.
Во время: возбуждение. Но не сексуальное, а нервное. Как перед аварией.
После: паника на пять минут. Потом — обрыв. И равнодушие. Умылась. Заснула.

Измена №3.
Коллега. Командировка. Вино. Два одинаково пустых человека.
До: безразличие. Делать было нечего.
Во время: интерес, но чисто технический. Как будет, если не отказывать.
После: стыд. Потому что вообще не к месту. Даже не включило. Впустую.

Измена №4.
Рандом из Тиндера. Просто потому что могла.
До: ничего.
Во время: почти злость. На себя.
После: обида. На весь мир. Почему-то…

 — Мы можем сказать, что включение происходит только в моменте риска. А потом — отключение.

 — Я так и знала. Адреналиновая наркоманка.

 — Не совсем.

Он нарисовал кружок. В нём — слово «контроль».

 — Это ваша базовая установка.

 Рядом — слово «жизнь».

 — А это — то, что не помещается в контроль. Чувства. Желания. Страсть.

 Он провёл стрелку:

 — Каждый раз, когда вы не можете попасть в «жизнь» напрямую — вы ломаете «контроль». И через этот взлом получаете хотя бы секунду доступа к ощущениям. А теперь вопрос: что будет, если мы начнём возвращать вам чувства без нарушений?

Он дал задание наблюдать. Отслеживать не только действия, но и момент решения. Поймать, когда включается мысль: «а не сделать ли мне что-то опасное, чтобы ожить». Записать и не делать. Просто быть рядом с этим импульсом. Я согласилась. И в первый же день поняла, что этот импульс как зуд. Он появляется внезапно. Из-за фразы. Из-за взгляда. Из-за тишины в спальне. Момент и я уже хочу кого-то «случайно поцеловать». Или написать «а ты где» какому-нибудь запасному варианту. Но я не делаю. Я фиксирую. И от этого начинает быть больно.

А боль — уже не пустота.

Я долго не помнила, зачем вообще выбрала Сашу. Мужа, в смысле. Удобно было думать, что он просто «надёжный». Что у меня не было чувств, но был рациональный выбор. Ну как кроссовки: не жмут, не протекают, значит, беру. Но это неправда.

Когда я перестала глушить, отказалась от привычной схемы начали всплывать вещи, которых я не ждала. Например, как он читал мне вслух в самолёте, чтобы я отвлеклась от турбулентности. Как однажды принёс мне кофе на работу и исчез, просто чтобы я знала, что он рядом.

Как он слушал мои бредовые истории про маркетинг, реально вникая, даже если не понимал. Я влюбилась не потому, что он был удобный, а потому, что рядом с ним можно было не притворяться. Он не был ярким, он был устойчивым. Он не хотел меня переделывать. Просто смотрел на меня, как будто я уже окей.

И вот теперь, когда я всё это снова вижу, уже не в воспоминаниях, а как бы через чувствование, мне становится… не стыдно. Не то слово. Больно. Так, как бывает, когда случайно ломаешь что-то настоящее, потому что в моменте думал, что оно - это просто вещь. Когда я перестала глушить, отключать, отстёгивать себя от происходящего, появилось вот это: вина не за действия, а за равнодушие.
И от этого больнее, чем от всех признаний. Потому что если бы я сразу это чувствовала, может, не пришлось бы врать, прятаться, рушить. Но тогда я была не способна. И, наверное, в этом есть какая-то форма надежды.

Мы работали с психологом ещё три месяца. Без откровений, слёз на взрыд и «я больше так не могу». Просто каждую неделю я приходила и рассказывала, что со мной происходит. А он спрашивал. Иногда раздражал. Иногда молчал дольше, чем хотелось. И я начала понимать, что настоящая терапия это когда не спектакль когда ты приходишь не с новой драмой, а с тем, что есть. Мы разговаривали про то, как я по-прежнему путаю тревогу с влечением, а спокойствие — с равнодушием.

Но главное, чему я научилась - не отключаться автоматически. Быть рядом со своими реакциями. Не сразу действовать. Иногда просто наблюдать. Это, кстати, оказалось самым трудным.

С мужем мы начали говорить. По-настоящему. Не про счета, не про «что купить», а про то, как мы друг друга теряли. Я не рассказала ему сразу. Он почувствовал. Спросил напрямую. Я не стала врать. Он молчал очень долго.

Потом сказал:

 — Мне больно. Но не от того, что ты изменила. А от того, что ты так долго была рядом, но тебя не было.

Это было ровно то, что я сама чувствовала к себе. Мы пожили ещё пару месяцев под одной крышей. Без скандалов. Без театра. И однажды он сказал:

— Я тебя прощаю. Но я не могу дальше быть в этом браке.

Я кивнула. Мы оба уже всё поняли.

Иногда я просыпаюсь в одиночестве и ловлю знакомое чувство: «надо бы кого-то соблазнить, ожить». Но теперь я его узнаю. Не слушаю. Просто смотрю, откуда оно. И чаще всего оно уходит. Я стала живая. Не огненная, не фееричная, а просто живая. Иногда грустная. Иногда злая. Иногда в восторге. Но не пустая. И этого достаточно. Пока — точно достаточно.