Нарциссизм в терапии: Кохут и Кернберг

Августовский номер посвящен теме нарциссов — одной из самых сложных и многогранных в психотерапии. И начинаем мы с материала о двух ключевых подходах к работе с нарциссической личностью.

Нарциссическая личность остаётся одной из самых трудных тем в психотерапии. Такие пациенты вызывают у терапевта противоречивые чувства: сочувствие к их уязвимости, раздражение от требований, усталость от постоянных колебаний между идеализацией и обесцениванием. Долгое время нарциссизм воспринимался как «неанализируемый» материал, тупик для терапии. Однако во второй половине XX века Хайнц Кохут и Отто Кернберг предложили разные объяснения этого феномена и противоположные стратегии. Их условная полемика превратилась в одну из ключевых дискуссий психоанализа, а современным терапевтам дала два направления, между которыми они балансируют.

Кохут: «долюбить» через эмпатию

Кохут вошёл в историю как автор концепции самости. Его книги The Analysis of the Self (1971) и The Restoration of the Self (1977) показали, что работа с нарциссизмом возможна. Он увидел в грандиозности и обесценивании не просто защиту, а след ранней травмы.

По Кохуту, формирование целостной самости требует двух условий: отзеркаливания — отклика взрослого на радость и спонтанность ребёнка, и идеализации — возможности видеть в значимом другом источник силы. Когда эти процессы нарушены, появляется пустота, которую приходится заполнять грандиозными фантазиями.

Традиционный анализ воспринимал таких пациентов как «неудобных»: они не выдерживали интерпретаций и прерывали терапию. Кохут же показал, что именно в этих проявлениях скрыт ключ к пониманию. «Самость распадается там, где нет поддерживающего отзеркаливания», — писал он. Нарциссический пациент ищет в терапевте фигуру, способную временно восполнить дефицит.

Эмпатия в его подходе — не техника, а способ присутствия. «Эмпатия, — подчёркивал Кохут, — не является техническим приёмом. Она — наше средство постижения внутреннего мира пациента». Психолог должен не разрушать нарциссические фантазии, а отражать их и давать опыт принятия. Это не подыгрывание, а создание пространства, где возможно новое переживание собственной ценности.

Клинические описания Кохута полны примеров пациентов, чьи жалобы вращались вокруг чувства пустоты. Он отмечал: раздражённый или нетерпеливый терапевт рискует повторить травму. В одном из случаев Кохут работал с мужчиной, которого он описывал как «внешне успешного, но внутренне истощённого». Пациент постоянно требовал подтверждения собственной значимости и срывался, если терапевт оставался нейтральным. Традиционный анализ воспринимал бы это как сопротивление, но Кохут интерпретировал иначе: это был сигнал о дефиците отзеркаливания. Постепенно, выдерживая его требования и откликаясь эмпатично, терапевт дал пациенту новый опыт признания, и интенсивность кризисов стала снижаться.

Суть подхода Кохута в том, чтобы «долюбить» пациента — через отношения, восполняющие недостающий опыт отзеркаливания и идеализации.

Кернберг: «вернуть в реальность»

Кернберг предложил иной взгляд. Его книга Borderline Conditions and Pathological Narcissism (1975) определила понимание нарциссической личности на десятилетия. Для него нарциссизм — не дефицит, а особая организация на пограничном уровне, основанная на расщеплении противоположных образов.

«Грандиозное Я, — писал Кернберг, — представляет собой конгломерат расщеплённых и несвязанных между собой идеализированных и обесцененных образов самого себя и объектов». Пациент может возносить терапевта до всемогущества и тут же лишать его всякой ценности. Эти колебания отражают неспособность интегрировать противоречивые представления. За ними стоят агрессия и зависть.

Задача терапевта, по Кернбергу, — не поддерживать грандиозность, а возвращать пациента в реальность. Это означает конфронтировать идеализацию и разрушительные импульсы, показывать, что специалист не всемогущ, но и не никчёмен. В процессе пациент учится выдерживать амбивалентность и видеть в другом устойчивую фигуру.

В книге Severe Personality Disorders (1984) Кернберг отмечал: «Без прямой конфронтации с нарциссическими фантазиями терапия остаётся на поверхности». Попытка сгладить агрессию и зависть приводит лишь к застою.

Клинические примеры Кернберга демонстрируют резкую смену оценок. Один пациент, поначалу называвший его «единственным понимающим», вскоре обрушился с обвинениями: «Вы холодный и некомпетентный, как все остальные». Для Кернберга это был не тупик, а центральный материал анализа. Он отмечал, что задача терапевта — выдержать разрушительные импульсы и вернуть их в обсуждение. В этом случае постепенное исследование ненависти и зависти позволило пациенту впервые признать собственное чувство униженности, стоящее за агрессией.

Таким образом, его стратегия — возвращение пациента в реальность, где терапевт не является ни идеалом, ни пустотой. Новый опыт встречи с «третьим положением» между крайностями становится шагом к целостности.

Испытание контрпереносом

Нарциссические пациенты особенно интенсивно воздействуют на психотерапевта. Они вызывают желание помочь и одновременно чувство беспомощности, пробуждают восхищение и ярость. Работа с ними неизбежно включает мощный контрперенос.

Кохут считал важным выдерживать раздражение и усталость, не разрушая контакт. Требования пациента к постоянному подтверждению могут вызывать скуку, но именно здесь лежит доступ к его дефициту.

Кернберг, напротив, рассматривал интенсивные чувства терапевта как главный источник информации. Пациент, идеализируя, заставляет специалиста чувствовать всемогущество; обесценивая — унижение. Эти колебания нужно анализировать, превращая контрперенос в инструмент понимания.

Пример: пациент приходит с благодарностью и восторгом, а через неделю обрушивает поток критики. Терапевт испытывает соблазн ответить эмоционально, но именно способность выдержать эти крайности и интерпретировать их становится частью лечения.

Таким образом, у Кохута контрперенос требует эмпатии, у Кернберга — готовности встретить агрессию. В обоих случаях терапевт должен видеть в собственных чувствах часть процесса, а не личное поражение.

Как психотерапевты работают с нарциссизмом сегодня

Современные практики редко следует только одному подходу. На начальных этапах они ближе к Кохуту: создают безопасное пространство и дают опыт признания. Когда связь укрепляется, работа постепенно смещается к кернберговскому анализу агрессии и зависти. Пациент учится выдерживать противоречия и видеть в терапевте фигуру, не сводящуюся к крайностям.

Исследования подтверждают эффективность такой комбинации. Один из последователей Кернберга писал: «Эмпатия без конфронтации превращается в бесконечное отзеркаливание, а конфронтация без эмпатии — в новую травму».

Клиническая практика показывает: решающим становится умение терапевта удерживать обе позиции. Это требует внутренней устойчивости, личной терапии и супервизии.

В этом смысле диалог Кохута и Кернберга продолжается в кабинетах современных психологов. Первый напоминает о значении эмпатии и восполнения дефицита. Второй — о необходимости конфронтации и интеграции агрессии. Современный психотерапевт стоит между этими голосами, и именно в их напряжении рождается живая терапия.