Супервизия как внутренняя опора

Бывает, завершается терапевтический сеанс, а внутри остается чувство — что-то «не то». Вроде говорила, вроде слышала, но внутри — осадок, или тяжесть, или, наоборот, эйфория, которая кажется чрезмерной. Это значит, что пришло время для супервизии.

Карл Юнг первым предложил, чтобы все обучающиеся аналитики проходили свой личный анализ, и это правило было официально принято Международной ассоциацией психоанализа в 1918 году. Некоторые утверждают (Jacobs et al., 1995), что супервизия как идея была задумана в Берлине психоаналитиком Гансом Заксом, потому что ему надоело слушать, как его пациенты во время анализа рассказывают о своих собственных пациентах (Мартин Шмидт, лекция для кандидатов в аналитики IAAP от Украинской Юнгианской ассоциации).

Сегодня, спустя более 20 лет моей практики в аналитически ориентированной психотерапии, я нахожусь в постоянных супервизионных отношениях — индивидуально и в составе супервизионных групп. Для меня это возможность выдерживать неопределенность и непредсказуемость в состоянии моих клиентов, а также в своей работе с ними.

Но я помню начало своей практики, когда супервизии считались обязательными, но еще не ощущалась в них такая потребность. Нарциссическое расширение начинающего специалиста способно ослеплять и наделять иллюзией всемогущества.

Сегодня я в полной мере осознаю риски отсутствия супервизий — и для себя, и для моих клиентов. Для клиента может быть неэффективно (и даже опасно), если я буду нагружать его своими бессознательными проекциями. Но также существует риск и для меня самой — в том, что я буду «инфицирована» искажениями в психике моих клиентов, их тяжелыми психическими и телесными симптомами. Поэтому качественная супервизия на основе доверительных отношений с супервизором становится той опорой, которая защищает от перечисленных рисков.

Юнгианская традиция утверждает: аналитик работает собой — своей психикой, своим внутренним миром, зрелостью, тенью, историей. Супервизия — это не только обсуждение случая из практики, но и забота о внутреннем состоянии аналитика, его сомнениях, уязвимости и растерянности. Поэтому супервизия — это забота не только о технике и способе работы, но и о душе аналитика. Это место, где можно быть не сильной, а настоящей.

По словам Мартина Шмидта: «Хотя мы можем легко определить, чего можно ожидать от супервизии, существует множество различных представлений о том, что она из себя представляет. Это привело к появлению разнообразных стилей супервизии и супервизорства. Факторы, влияющие на эти стили, включают в себя: теоретическую ориентацию специалиста, тип личности и его собственный личный опыт анализа и супервизий» (Мартин Шмидт, лекция для кандидатов в аналитики IAAP от Украинской Юнгианской ассоциации).

Супервизия — это не «проверка сверху» и не «наставничество с рецептами». Это особое поле, где ты как аналитик встречаешься с собственным процессом работы — не головой, а телом, эмоциями и символами. Это пространство, где можно:

• остановиться и осмыслить, что на самом деле происходит в отношениях с клиентом;

• увидеть, где ты входишь в сценарий, а где остаёшься в позиции аналитика;

• разрешить себе быть живой, неидеальной, сомневающейся;

• вернуть внутреннюю опору — не только профессиональную, но и личностную.

Аналитик приносит на супервизию свою эмоциональную реакцию, связанную с проявлением клиента в терапевтическом пространстве. Супервизор помогает увидеть, чем эта реакция может быть: проявлением контрпереноса, отголоском комплексов аналитика или частью поля, где происходит взаимное бессознательное участие. Юнгианская супервизия часто опирается на телесные реакции аналитика, эмоциональные колебания в процессе работы и образы, возникающие в интуитивном поле.

Супервизия в аналитическом подходе — это не просто профессиональный контроль или обучение. Это живая встреча двух душ: аналитика и супервизора — в пространстве, где бессознательное говорит, а перенос и контрперенос становятся главными проводниками смысла. Юнгианская супервизия строится вокруг отношений между аналитиком и клиентом, а также между аналитиком и супервизором. Эти отношения рассматриваются как символические поля, в которых проявляется динамика бессознательного.

Мартин Шмидт описал некоторые типы супервизоров и стили отношений в супервизионном процессе. Он выделил следующие типы супервизоров:

1. Контейнирующий супервизор

Сдержанный, подтверждающий, рефлексивный супервизор, говорит очень мало и выступает за минимальное вмешательство. Эмпатическое слушание само по себе рассматривается как мощный инструмент.

2. Учитель

Супервизор-педагог делает акцент на преподавании теории и методики: «...опыт обучения, в ходе которого аналитик делится с коллегой плодами клинических знаний» (Arlow, 1963). Такой супервизор может амплифицировать материал мифологическими образами и рекомендовать литературу. Здесь акцент — на извлечении пользы из знаний, мудрости и опыта старшего коллеги.

3. Метатерапевтический супервизор

Рассматривает супервизию как продолжение анализа (Куглер, 1995). Такие супервизоры комментируют или даже интерпретируют динамику внутреннего мира супервизанта. «Хороший терапевт не обязательно является хорошим супервизором» (Reggiori, 1995).

4. Дзен-супервизор

«...всё время создаёт атмосферу творческой дезорганизации, постоянно подвергая сомнению бессознательные предположения и фантазии кандидатов» (Куглер, там же). Гарри Стэк Салливан считал, что эго рождается из тревоги и намеренно провоцировал тревожные состояния у своих супервизантов, чтобы способствовать их развитию (Фарбер, 1976).

5. Архетипический супервизор

Делает акцент на архетипических аспектах супервизионных отношений. Видит в супервизии ритуал перехода, архетип инициации (Хендерсон, 1995; Фордхэм, 1961). Особое внимание уделяет проекциям на супервизора — архетипу Мудреца, негативному материнскому комплексу и др. (Уэйкфилд, 1992).

Большинство юнгианских супервизоров не отождествляют себя ни с одним из этих карикатурных стилей, но могут узнать в них аспекты своего подхода. Многие занимают реакционную позицию. Например, Джоан Реджиори рассматривает супервизию не как ситуацию «мастер — ученик», а как эволюционный процесс (Reggiori, 1995, p. 33). Луис Зинкин идет дальше и утверждает, что супервизия невозможна — это лишь общая фантазия о происходящем, результат того, что «...кандидат [специалист под супервизией в процессе обучения] пытается представить, что он и его пациент делали вместе, и супервизор тоже пытается это представить» (1988).

Возможно, наиболее часто упоминаемый гибридный стиль — супервизор-наставник.

Супервизор-наставник. Наставник — это синтез многих ролей: спонсора, консультанта, проводника, с которым можно посоветоваться и получить моральную поддержку: «...не родитель, а скорее переходная фигура, позволяющая подопечному перейти от незрелости к статусу равного...» (Корбетт, там же, стр. 63).
Для Фордхэма (1961) это подразумевает восприятие супервизанта как младшего коллеги, способствуя его росту в направлении большего равенства.

Качества наставника. Наставнику требуется то, что Паттерсон (1966) называет разумным авторитетом, основанным на мудрости и опыте, а не на иерархическом положении. Это позволяет советовать, учить и направлять, но не командовать.
Важно отметить, что для роста супервизанта необходима определённая степень управляемого разочарования в супервизоре-наставнике. Корбетт (там же) пишет, что наставник должен позволить этому разочарованию возникнуть — как реакции на собственные неизбежные недостатки. Супервизор должен осознавать, что и он может ошибаться, и не защищаться от собственной нарциссической травмы, чтобы позволить супервизанту преодолеть динамику отношений «родитель — ребёнок» в супервизии.

В супервизии аналитического подхода работают не только слова, но и поле, символы, образы. Бессознательное — это третий участник и в терапии, и в супервизии. Супервизор — не тот, кто даёт ответ, а тот, кто удерживает пространство, где может проявиться смысл.

В процессе обсуждения клинического случая важно не только то, что сказал клиент, но и какие образы приходят аналитику, какие сны возникают, как проявляется синхроничность. Супервизия становится местом, где второй взгляд помогает уловить тонкое влияние архетипов и комплексов. Задача супервизора — не давать ответы, а поддерживать аналитика в созерцании процесса, доверии к бессознательному и способности вынести неясность и неопределённость.
В процессе подготовки случая на супервизию важно задавать себе вопросы:

• Это мой процесс или клиента?
• Это перенос — или я сама попала в ловушку своей истории?

Одна из ключевых тем супервизии — прояснение контрпереноса аналитика. О том, что прямо не высказано клиентом, может рассказать переживание самого аналитика. Для определения характера переноса и контрпереноса могут быть полезны следующие вопросы:

• Какие чувства возникают рядом с этим клиентом?
• Что внутри начинает звучать иначе?
• Где теряется ясность — и почему?
• Что со мной «делает» этот клиент и какую роль провоцирует отыгрывать?
• Что снится после сеанса с этим клиентом?
• Где появляется ощущение потери опоры, а где — неожиданно она находится?
• Каких тем хочется избегать на сессии?

Супервизия позволяет вынести это скрытое содержание на свет — но без осуждения. Потому что только увиденное может стать опорой, а не ловушкой.

Обязанности супервизора: 

• Обеспечить благополучие и безопасность пациента и супервизанта
• Контролировать работу супервизанта, вести записи и отчитываться
• Прояснять ожидания и стиль супервизирования
• Поддерживать надёжные и адекватные границы посредством регулярных, запланированных сессий
• Быть в курсе современных теорий и текущих исследований
• Обеспечивать и способствовать развитию практических навыков, создавать обучающую среду
• Моделировать этичное поведение, продвигать антирасистскую и антидискриминационную практику
• Осознавать свою власть и расстановку сил, быть доступным и открытым
• Давать конструктивную обратную связь и видеть рост как постоянный процесс
• Проявлять понимание к уязвимости, ошибкам и рискам ради обучения
• Осознавать собственные ограничения и не реагировать защитно, когда они вскрываются.

Права супервизанта:

• На уважение как к профессиональному коллеге 
• На становление своим собственным терапевтом/аналитиком (а не клоном супервизора) 
• На безопасное, защищённое пространство супервизии 
• На понятную и целенаправленную конструктивную обратную связь 
• На доступ к честным и справедливым оценкам с возможностью откликнуться 
• На возможность давать конструктивную обратную связь своему супервизору 
• На знание того, как супервизор оценивает его работу 
• На обсуждение условий супервизионного контракта и его регулярный пересмотр 
• На смену супервизора (после должного анализа динамики) в случае разрушения супервизионных отношений 
• На обжалование односторонних решений, принятых в супервизии.  

Обязанности супервизанта:

• Обучаться 
• Заботиться о своём психическом здоровье 
• Готовиться к супервизии, эффективно использовать её время 
• Открыто и честно представлять свою работу 
• Предоставлять наилучшие услуги своим пациентам 
• Строить партнёрские учебные отношения с супервизором и другими участниками 
• Применять полученные знания в практике 
• Учитывать интересы других сторон: клиентов, родителей (если клиент — ребёнок), коллег, организаций 
• Осмыслять, отслеживать и оценивать собственную работу 
• Быть чувствительным к культурным, религиозным, расовым, гендерным, возрастным различиям 
• Создавать этичную и профессиональную рабочую среду 

Супервизии могут проводиться как индивидуально, так и в группе. Ценность группового формата в том, что каждый участник может отразить часть психического содержания клиента, представленного на супервизии. Существуют разные модели групповой работы. 

Мне близка следующая:

• На обсуждение одного клинического случая отводится 60 минут 
• 20–30 минут занимает презентация случая, которая может быть разделена на части: первое впечатление от клиента, анамнез, динамика отношений, запрос 
• Затем участники группы делятся своими переживаниями и задают вопросы 
• В этот период супервизант не участвует в обсуждении 
• После этого он представляет вторую часть: сновидение, творческую продукцию клиента или фрагмент сессии
• Участники формулируют гипотезы 
• В завершение — супервизант делится откликом: что откликнулось, что почувствовалось

Юнгианская супервизия включает:

• этическое измерение — как аналитик распоряжается доверием клиента, своей властью, границами 
• духовное измерение — какое развитие переживает аналитик, что открывается ему о себе.

Важно помнить: супервизия — это не про ошибки, а про рост:

• помогает разглядеть в ошибке ресурс
• не подменяет интуицию, а укрепляет её 
• не убирает сомнения, а делает их опорой для размышлений 

Если в тебе сейчас звучит усталость, неуверенность или тонкая тревога — возможно, пришло время выйти на супервизионный круг. Не в погоне за идеальностью — а чтобы почувствовать поддержку в профессиональной среде.

Психотерапия может быть эффективной лишь тогда, когда опирается на сильное эго аналитика, а аналитик способен позаботиться о себе.