Самость и сутана: юнгианский взгляд на путь Папы Льва XIV

Когда я прочитала в New York Times интервью с родным братом новоизбранного Папы, Луисом Прево, меня зацепила одна фраза: «Мы дразнили Роберта — на-на-на, ты у нас Папа!» Дети играли, как все. Только один из них неизменно был священником. А потом — стал им по-настоящему. И не просто священником, а Папой Римским. Это не забавная история. Это пример того, как в человеке с детства может звучать голос его Самости — глубинного «Я», того, кем он рождается, даже если сам ещё об этом не знает.

В аналитической психологии Карла Густава Юнга Самость — это внутренний центр личности, более глубокий, чем эго. Это не то, кем мы себя считаем, а то, кем можем стать. Иногда она проявляется как интерес, иногда как сновидение, иногда как детская игра. И если человек идёт за этим — начинается процесс индивидуации: путь к себе настоящему.

Роберт Франсис Прево родился в пригороде Чикаго, в католической семье. Был тихим ребёнком, служил алтарником, долго задерживался в храме. Его брат Луис — другой: прямолинейный, решительный, пошёл в ВМС США. Пути двух сиблингов из одной семьи разошлись кардинально: один стал военным, другой — священником. И каждый оказался на своём месте.

Луис вспоминает: «Я больше был такой — если на меня нападут, я отвечу. Роб другой. Он всегда был миротворцем». Это не просто характер. Это проявление архетипов: один — Воин, другой — Хранитель мира, посредник, духовный отец.

Прево окончил университет по математике и философии, но в сферу точных наук не пошёл. Он вступил в августинский орден, работал священником в Перу, преподавал, служил в бедных районах.  Именно там он стал тем, кто умеет быть рядом, когда трудно. Духовным отцом для своих очень разных прихожан. 

Архетип Отца в юнгианском смысле — это не столько образ строгого родителя, сколько символическая функция устойчивости. Это та внутренняя сила, которая задаёт границы, удерживает структуру, берёт на себя ответственность, предлагает опору.  В фигуре Папы Льва XIV этот архетип проявился в способности быть рядом, направлять, соединять. Его путь — это путь отцовства не биологического, а духовного, символического. Как писал Луиджи Зойя:

«Настоящий отец не подавляет. Он говорит: ты должен быть не мной — собой. Но я буду рядом, пока ты растёшь».

Так, следуя своему предназначению священник прослужил в Перу более двадцати лет, стал епископом, затем получил назначение в Ватикан. А потом — выборы. Папа Лев XIV.

Луис Прево улыбается, отвечая на вопрос об общении с братом: «Я не думаю, что теперь можно просто взять и позвонить Папе… но он справится. Он для этого места». И в этих словах — простая братская правда. Роберт был таким с детства. Просто с возрастом его внутренняя суть стала видна всем.

Есть что-то трогательное в том, как судьба может проявиться в игре. Роберт Прево в детстве играл в священника — и спустя десятилетия стал Папой. Юнг писал, что Самость всегда стремится к воплощению. Она ищет форму, проявляясь в ранних фантазиях, увлечениях, образах, которые ещё не загрязнены внешними ожиданиями.

Именно поэтому юнгианский аналитик в работе с клиентом часто обращается к детству. Он помогает восстановить контакт с Самостью — тем глубоким внутренним центром, который указывает направление подлинной жизни. Один из путей к этому — исследование детских игр, спонтанных фантазий, занятий, от которых «горели глаза». То, во что мы играли, кем себя представляли, чем увлекались без давления взрослых и требований социума — несёт отпечаток архетипических сил, стремящихся к реализации. Аналитик может спросить: «Кем вы мечтали быть в пять лет? Что вы делали, забывая о времени?» Эти образы — не просто воспоминания. Это подсказки от Самости, которая, как писал Юнг, «всегда знала, куда тебе идти».

Путь Прево — не рассказ о великих амбициях. Это рассказ о внимании к внутреннему зову. О том, как не потерять контакт с тем, что важно. О человеке, который был собой с самого начала — и потому смог дойти туда, куда зовёт судьба.