Стивен Кинг: король ужасов и мастер психоанализа

Выход в прокат нового фильма “Обезьяна” по произведению Стивена Кинга – одного из самых экранизируемых писателей мира, хороший повод поговорить о психоаналитических корнях прозы "Короля ужасов". Такое сближение кажется неожиданным только на первый взгляд.

В фильме "Обезьяна" режиссера Осгуда Перкинса (к слову, сына Энтони Перкинса, исполнителя главной роли в культовом хорроре Альфреда Хичкока "Психо") мы снова сталкиваемся с ключевыми для Стивена Кинга темами: власть памяти, распад семейных отношений и детские травмы, которые разрушают жизни героев в зрелом возрасте.

Избавляясь от очередной собственной фобии с помощью литературного текста, Стивен Кинг предлагает также излечиться и своему читателю.

Творчество Стивена Кинга удивляет не только исключительной плодовитостью автора, что может сперва оттолкнуть взыскательного читателя, который привык к тому, что количество написанного текста обратно пропорционально его художественным достоинствам. На данный момент число изданных романов приближается к семи десяткам, кроме того, со временем писатель превратил бренд "Стивен Кинг" в семейное предприятие.

Литературы, пытающейся объяснить писательский феномен Стивена Кинга, не меньше, чем его собственных книг. Если коротко, в чем он состоит? Не сказать, чтобы в уникальном, но весьма удачно реализованном сближении массового и элитарного развлечения (в чем секрет почти любого бестселлера эпохи постмодерна). В частности, в сочетании бульварных сюжетов в духе телесериала "Сумеречная зона" с психоанализом.

Писатель смог не только оживить все самые расхожие схемы субкультуры хоррора, но и переосмыслить их в контексте социально-политической жизни "одноэтажной Америки" семидесятых-восьмидесятых годов, периода расцвета таланта Стивена Кинга. (Точно также, как и хоррор-мейкеры того же периода сделали это в кино, достаточно вспомнить имена Девида Кронненберга или Уэса Крейвена.)

Стивену Кингу удалось влить свежую кровь даже в замшелые готические сюжеты. И парадоксальным образом все эти писатели, продавшие души дьяволу, давно и многократно высмеянные вампиры с оборотнями, древние божества, безумные ученые и прочие персонажи бульварных журналов 20-40-х годов идеально вписались в будни условного Кастл-рока.

Что касается влияния психоанализа, то его не смог избежать ни один крупный писатель второй половины ХХ века – даже те авторы, которые отрицали это влияние, как Владимир Набоков. Но чем глубже Набоков погружался в полемику с Фрейдом, тем яростнее поносил фрейдизм, прекрасно осознавая прозрачность собственных текстов для психоаналитической интерпретации.

Писателю Стивену Кингу отрицать очевидную связь бессмысленно, он и не отрицал. Исследователи его творчества уверяют, что произведения Стивена Кинга с точки зрения психоанализа представляют собой настоящую энциклопедию едва ли не всех значимых аффетивных расстройств. Ключевыми героями его романов становятся дети и подростки, особенно изгои в своей среде, которые подвергаются агрессивному буллингу как сверстников, так и родственников, страдающих различными психологическими комплексами и расстройствами.

При этом Стивен Кинг активно подпитывается собственными травмами. Когда будущему писателю было два года, его отец вышел за сигаретами и не вернулся: мать объяснила детям, что его похитили инопланетяне. В другой раз маленький Стивен стал свидетелем того, как соседский мальчик попал под товарный поезд – все эти, в общем-то, общие места биографии писателя, по мнению исследователей, в будущем дали ему богатый материал для творчества.

Якобы с юности испытывающий множество фобий Стивен Кинг прорабатывал свои детские травмы, страхи и суеверия в текстах, что в свою очередь стало терапевтическим опытом также для его читателей. Отсюда и непременные хэппи-энды, уверяют знатоки творчества писателя: терапия в идеале должна привести к очищению и преображению. Подобный подход Стивен Кинг использовал и в зрелом возрасте, перемалывая в поздние романы свои новообретенные травмы – в том числе и физические, когда писателя в 1999 году сбил микроавтобус.

Но как ему удалось добиться такой убедительности в передаче внутренних переживаний героя, травмированного вторжением в его жизнь чего-то иррационального? Стивен Кинг взял на вооружение один из ключевых приемов модернистской литературы – прием "потока сознания", позволяющий ему убедительно выписывать психологические потреты своих героев, детально отмечая даже самое незначительное, казалось бы, внутреннее переживание.

Но в отличие от велеречивых постмодернистов, Стивен Кинг компактно упаковывает все тончайшие движения внутренней жизни персонажей в простые и короткие фразы. С одной стороны, критики презрительно назвали такую манеру письма «телеграфным стилем». С другой, она позволила Стивену Кингу настолько убедительно погрузиться в подсознание своих героев, пребывающих на грани безумия, что за этими простыми и понятными предложениями разверзываются поистине адские бездны.