"Круто" — это "круто", где бы ты ни был: универсальный образ "крутого" в разных культурах

Вы когда-нибудь задумывались, почему подростки по всему миру одинаково любят кожаные куртки, уверенный тон и отстранённый взгляд, как будто им всё по барабану? Или почему маркетологи в Нью-Йорке и Шанхае одинаково обожают слово «cool»? Американская психологическая ассоциация решила разобраться, насколько это действительно универсальное явление — и заодно проверить, не превратился ли протест в коммерческий бренд.

Недавнее исследование, опубликованное в Journal of Experimental Psychology: General, охватило почти 6000 человек из 12 стран. Его результаты одновременно просты и тревожны: оказывается, у людей в разных культурах удивительно схожее представление о том, что значит быть «крутым».

Исторический контекст: от субкультуры к мейнстриму

Чтобы понять феномен, стоит вернуться к его корням. Понятие «крутости» не родилось в маркетинговых офисах. Оно начало формироваться в 1940-х годах среди черных джазовых музыкантов в США, чья манера отстраненности и холодного самообладания была формой протеста против расовой и социальной дискриминации.

В 1950-х этот образ подхватили битники, для которых «быть крутым» значило отвергать буржуазные ценности и обыденность. Но со временем протест был ассимилирован, упакован и продан обратно. Сегодня крутизна — это универсальный товар, легко тиражируемый от Сантьяго до Шанхая.

Цели и вопросы исследования

Исследователи Тодд Пеццути, Калеб Уоррен и Джинджи Чен поставили перед собой амбициозную задачу: выяснить, существует ли универсальный образ «крутого» человека, который распознается в разных культурах.

Они хотели понять, действительно ли ценности и личностные черты, ассоциирующиеся с «крутостью», совпадают от страны к стране. Или это только западный конструкт, навязанный глобальными медиа?

Методология

В исследовании приняли участие 5807 человек из США, Австралии, Чили, материкового Китая и Гонконга, Германии, Индии, Мексики, Нигерии, Испании, Южной Африки, Южной Кореи и Турции.

Сбор данных длился с 2018 по 2022 годы и проходил онлайн. Участников просили вспомнить человека, которого они считают «крутым», «некрутым», «хорошим» или «плохим», и оценить его личностные черты и ценности.

Авторы провели три этапа анализа: предрегистрацию гипотез на американской выборке, масштабное кросс-культурное исследование и тест на обобщаемость в англоязычной выборке через Prolific. Использовались факторный анализ, многоуровневое моделирование и байесовские проверки. Результаты были достаточно убедительными, чтобы их не списать на случайность или культурное недопонимание.

Основные результаты

Что же получилось в итоге? Исследование показало, что у «крутого» человека почти в любой культуре есть схожий портрет. Это личность экстравертная, открытая новому опыту, склонная к гедонизму, обладающая автономией и стремящаяся к влиянию и силе. Кросс-культурные корреляции для этих черт в среднем достигали 0.80 — что в социальной психологии считается довольно мощным результатом. Разумеется, были небольшие различия и нюансы, но общий паттерн оставался удивительно стабильным.

Так «крутость» перестает быть уникальным культурным кодом и превращается в универсальный сценарий — один и тот же в Чили и Китае.

Сравнение с образом «хорошего» человека

Для контроля участников просили также описать «хорошего» человека. Здесь образ оказался заметно иным. «Хорошие» люди — это традиционные, надёжные, тёплые, приятные, универсалистские, добросовестные и спокойные люди.

Да, между этими категориями есть пересечения: чтобы считаться «крутым», человек всё же должен быть в какой-то степени симпатичным и вызывать восхищение. Но ключевое отличие в том, что «крутые» люди не боятся быть гедонистами и стремиться к власти. Это харизматичный вызов нормам, а не спокойная поддержка их.

Коммерциализация «крутизны»

Одна из самых любопытных частей статьи — это обсуждение того, как «крутизна» превратилась в коммерческий продукт. Авторы не скрывают иронии: то, что когда-то было эстетикой маргинальных сообществ, сегодня тиражируется рекламными агентствами и продаётся в каждой стране. В статье прямо говорится о «институционализации» и «коммерциализации» крутизны. Бренды научились упаковывать протест в удобоваримый вид и продавать его по всему миру. На практике это значит, что быть «крутым» стало нормой, которую все распознают и ценят — и при этом готовы покупать.

Как пишет сам Пеццути: «Концепция крутизны эволюционировала, но не утратила своей остроты. Она стала более функциональной. В мире, который ценит креативность и перемены, крутые люди важнее, чем когда-либо».

Ограничения исследования

Авторы честно указывают на лимиты своей работы. Во-первых, выборка состояла из людей, знакомых со сленговым значением слова «cool», что может не отражать взгляды более традиционных или сельских сообществ. Во-вторых, сбор данных онлайн привёл к тому, что в выборке преобладали более молодые и образованные участники. Кроме того, самоотчёты всегда связаны с эффектом социальной желательности. Тем не менее, даже с учётом этих ограничений исследование показывает устойчивый и довольно универсальный паттерн восприятия «крутого» человека.

Значение для психологии

Для психологов это исследование представляет интерес не только как этнографический анекдот. Оно показывает, как массовая культура и глобализация формируют архетипические образы, которые становятся социальными инструментами — упрощая категоризацию, помогая прогнозировать поведение и закрепляя социальные роли.

«Крутой» человек — это не просто модный образ. Это социальная функция. Он бросает вызов нормам, стимулирует инновации, становится агентом перемен. Даже если протест упакован и продаётся в красивой обёртке, сама идея остаётся важной: общество нуждается в тех, кто тестирует границы и показывает новые пути.

Для практикующих психологов это ещё один повод задуматься о том, как наши пациенты — да и мы сами — усваиваем эти культурные сценарии. И о том, как их можно распаковать и осмыслить в терапевтическом процессе.

В качестве заключения

В эпоху глобализации образ «крутого» стандартизировался. Экстраверсия, открытость новому, автономия, гедонизм и стремление к власти — это универсальный набор черт, который распознаётся и ценится почти в любой культуре.

Это исследование Американской психологической ассоциации — не просто про молодежную моду или маркетинг. Это про то, как глобальный мир вырабатывает универсальные образы идентичности и как эти образы влияют на наше поведение, наши ценности и наши ожидания друг от друга.

И, быть может, самое интересное в том, что настоящая крутость — это не столько следование этому стандарту, сколько способность его критически переосмыслить.